Неточные совпадения
Затем толпы с гиком
бросились в воду и стали погружать материал
на дно.
— Семерка дана! — закричал он, увидав его наконец в цепи застрельщиков, которые начинали вытеснять из лесу неприятеля, и, подойдя ближе, он вынул свой кошелек и бумажник и отдал их счастливцу, несмотря
на возражения о неуместности платежа. Исполнив этот неприятный долг, он
бросился вперед, увлек за собою солдат и до самого конца
дела прехладнокровно перестреливался с чеченцами.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и
бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и
дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а
на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как
на что-то постороннее.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как
день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а
бросится именно
на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Милка, которая, как я после узнал, с самого того
дня, в который занемогла maman, не переставала жалобно выть, весело
бросилась к отцу — прыгала
на него, взвизгивала, лизала его руки; но он оттолкнул ее и прошел в гостиную, оттуда в диванную, из которой дверь вела прямо в спальню.
Доктор, схватив шляпу,
бросился вниз, Самгин пошел за ним, но так как Любомудров не повторил ему приглашения ехать с ним, Самгин прошел в сад, в беседку. Он вдруг подумал, что
день Девятого января, несмотря
на весь его ужас, может быть менее значителен по смыслу, чем сегодняшняя драка, что вот этот серый
день более глубоко задевает лично его.
Он
бросился показывать ей квартиру, чтоб замять вопрос о том, что он делал эти
дни. Потом она села
на диван, он поместился опять
на ковре, у ног ее.
Конечно, можно было бы
броситься сейчас же
на ту сторону, поселиться
на несколько
дней у Ивана Герасимовича и бывать, даже обедать каждый
день у Ольги.
Там караулила Ольга Андрея, когда он уезжал из дома по
делам, и, завидя его, спускалась вниз, пробегала великолепный цветник, длинную тополевую аллею и
бросалась на грудь к мужу, всегда с пылающими от радости щеками, с блещущим взглядом, всегда с одинаким жаром нетерпеливого счастья, несмотря
на то, что уже пошел не первый и не второй год ее замужества.
Когда Обломов не обедал дома, Анисья присутствовала
на кухне хозяйки и, из любви к
делу,
бросалась из угла в угол, сажала, вынимала горшки, почти в одно и то же мгновение отпирала шкаф, доставала что надо и захлопывала прежде, нежели Акулина успеет понять, в чем
дело.
Следовательно, надо зорко смотреть около, не лежит ли праздно несделанное
дело, за которым явится
на очередь следующее, по порядку, и не
бросаться за каким-нибудь блуждающим огнем, или «миражем», как говорит Райский.
«Нужна деятельность», — решил он, — и за неимением «
дела»
бросался в «миражи»: ездил с бабушкой
на сенокос, в овсы, ходил по полям, посещал с Марфенькой деревню, вникал в нужды мужиков и развлекался также: был за Волгой, в Колчине, у матери Викентьева, ездил с Марком удить рыбу, оба поругались опять и надоели один другому, ходил
на охоту — и в самом
деле развлекся.
Собаки, свернувшись по три, по четыре, лежат разношерстной кучей
на любом дворе,
бросаясь, по временам, от праздности, с лаем
на редкого прохожего, до которого им никакого
дела нет.
Тут кончались его мечты, не смея идти далее, потому что за этими и следовал естественный вопрос о том, что теперь будет с нею? Действительно ли кончилась ее драма? Не опомнился ли Марк, что он теряет, и не
бросился ли догонять уходящее счастье? Не карабкается ли за нею со
дна обрыва
на высоту? Не оглянулась ли и она опять назад? Не подали ли они друг другу руки навсегда, чтоб быть счастливыми, как он, Тушин, и как сама Вера понимают счастье?
Он рад
броситься ей
на помощь, но не знает ничего и даже не имеет права
разделить ни с кем своих опасений.
Изредка нарушалось однообразие неожиданным развлечением. Вбежит иногда в капитанскую каюту вахтенный и тревожно скажет: «Купец наваливается, ваше высокоблагородие!» Книги, обед — все
бросается, бегут наверх; я туда же. В самом
деле, купеческое судно, называемое в море коротко купец, для отличия от военного, сбитое течением или от неуменья править, так и ломит, или
на нос, или
на корму, того и гляди стукнется, повредит как-нибудь утлегарь, поломает реи — и не перечтешь, сколько наделает вреда себе и другим.
«Пошел все наверх!» — скомандует боцман, и четыреста человек
бросятся как угорелые, точно спасать кого-нибудь или сами спасаться от гибели, затопают по палубе, полезут
на ванты: не знающий
дела или нервозный человек вздрогнет, подумает, что случилась какая-нибудь беда.
Оторвется ли руль: надежда спастись придает изумительное проворство, и делается фальшивый руль. Оказывается ли сильная пробоина, ее затягивают
на первый случай просто парусом — и отверстие «засасывается» холстом и не пропускает воду, а между тем десятки рук изготовляют новые доски, и пробоина заколачивается. Наконец судно отказывается от битвы, идет ко
дну: люди
бросаются в шлюпку и
на этой скорлупке достигают ближайшего берега, иногда за тысячу миль.
Я
бросился наверх, вскочил
на пушку, смотрю: близко, в полуверсте, мчится
на нас — в самом
деле «бог знает что»: черный крутящийся столп с дымом, похожий, пожалуй, и
на пароход; но с неба, из облака, тянется к нему какая-то темная узкая полоса, будто рукав; все ближе, ближе.
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних
дней. Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки
на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно
бросалась в глаза после скромной обстановки кабинета. В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул
на кучку нот, лежавших
на пюпитре.
— «Папа, говорит, папа, я его повалю, как большой буду, я ему саблю выбью своей саблей,
брошусь на него, повалю его, замахнусь
на него саблей и скажу ему: мог бы сейчас убить, но прощаю тебя, вот тебе!» Видите, видите, сударь, какой процессик в головке-то его произошел в эти два
дня, это он
день и ночь об этом именно мщении с саблей думал и ночью, должно быть, об этом бредил-с.
Раз случилось, что Федор Павлович, пьяненький, обронил
на собственном дворе в грязи три радужные бумажки, которые только что получил, и хватился их
на другой только
день: только что
бросился искать по карманам, а радужные вдруг уже лежат у него все три
на столе.
Он поклялся
на коленях пред образом и поклялся памятью отца, как потребовала сама госпожа Красоткина, причем «мужественный» Коля сам расплакался, как шестилетний мальчик, от «чувств», и мать и сын во весь тот
день бросались друг другу в объятия и плакали сотрясаясь.
Он поднял ружье и стал целиться, но в это время тигр перестал реветь и шагом пошел
на увал в кусты. Надо было воздержаться от выстрела, но Дерсу не сделал этого. В тот момент, когда тигр был уже
на вершине увала, Дерсу спустил курок. Тигр
бросился в заросли. После этого Дерсу продолжал свой путь.
Дня через четыре ему случилось возвращаться той же дорогой. Проходя около увала, он увидел
на дереве трех ворон, из которых одна чистила нос о ветку.
Стрелки не поняли, в чем
дело, и в недоумении смотрели
на мои движения. Но в это время подошли Дерсу и Чжан Бао. Они
бросились ко мне
на помощь: Дерсу протянул сошки, а Чжан Бао стал бросать мне под ноги плавник. Ухватившись рукой за валежину, я высвободил сначала одну ногу, потом другую и не без труда выбрался
на твердую землю.
Я узнал только, что он некогда был кучером у старой бездетной барыни, бежал со вверенной ему тройкой лошадей, пропадал целый год и, должно быть, убедившись
на деле в невыгодах и бедствиях бродячей жизни, вернулся сам, но уже хромой,
бросился в ноги своей госпоже и, в течение нескольких лет примерным поведеньем загладив свое преступленье, понемногу вошел к ней в милость, заслужил, наконец, ее полную доверенность, попал в приказчики, а по смерти барыни, неизвестно каким образом, оказался отпущенным
на волю, приписался в мещане, начал снимать у соседей бакши, разбогател и живет теперь припеваючи.
В тайге Уссурийского края надо всегда рассчитывать
на возможность встречи с дикими зверями. Но самое неприятное — это встреча с человеком. Зверь спасается от человека бегством, если же он и
бросается, то только тогда, когда его преследуют. В таких случаях и охотник и зверь — каждый знает, что надо делать. Другое
дело человек. В тайге один бог свидетель, и потому обычай выработал особую сноровку. Человек, завидевший другого человека, прежде всего должен спрятаться и приготовить винтовку.
На другой
день, 31 мая, чуть только стало светать, я
бросился к окну. Дождь перестал, но погода была хмурая, сырая. Туман, как саван, окутал горы. Сквозь него слабо виднелись долина, лес и какие-то постройки
на берегу реки.
Приказ седлать коней заставил стрелков заняться
делом. После короткого совещания решено было дать зайцу свободу. Едва только спустили его
на землю, как он тотчас же
бросился бежать. Свист и крики понеслись ему вдогонку. Шум и смех сопровождали его до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Не понимая, в чем
дело, моя Альпа яростно
бросилась на Дерсу, но тотчас узнала его, и злобный лай ее сменился ласковым визжанием.
Жюли протянула руку, но Верочка
бросилась к ней
на шею, и целовала, и плакала, и опять целовала, А Жюли и подавно не выдержала, — ведь она не была так воздержана
на слезы, как Верочка, да и очень ей трогательна была радость и гордость, что она делает благородное
дело; она пришла в экстаз, говорила, говорила, все со слезами и поцелуями, и заключила восклицанием...
Но едва успел он выехать со двора, как отец ее вошел и напрямик велел ей быть готовой
на завтрашний
день. Марья Кириловна, уже взволнованная объяснением князя Верейского, залилась слезами и
бросилась к ногам отца.
— Поди, Маша, в свою комнату и не беспокойся. — Маша поцеловала у него руку и ушла скорее в свою комнату, там она
бросилась на постелю и зарыдала в истерическом припадке. Служанки сбежались,
раздели ее, насилу-насилу успели ее успокоить холодной водой и всевозможными спиртами, ее уложили, и она впала в усыпление.
Поехал и Григорий Иванович в Новоселье и привез весть, что леса нет, а есть только лесная декорация, так что ни из господского дома, ни с большой дороги порубки не
бросаются в глаза. Сенатор после
раздела,
на худой конец, был пять раз в Новоселье, и все оставалось шито и крыто.
Как-то утром я взошел в комнату моей матери; молодая горничная убирала ее; она была из новых, то есть из доставшихся моему отцу после Сенатора. Я ее почти совсем не знал. Я сел и взял какую-то книгу. Мне показалось, что девушка плачет; взглянул
на нее — она в самом
деле плакала и вдруг в страшном волнении подошла ко мне и
бросилась мне в ноги.
Утром один студент политического отделения почувствовал дурноту,
на другой
день он умер в университетской больнице. Мы
бросились смотреть его тело. Он исхудал, как в длинную болезнь, глаза ввалились, черты были искажены; возле него лежал сторож, занемогший в ночь.
Я ехал
на другой
день в Париж;
день был холодный, снежный, два-три полена, нехотя, дымясь и треща, горели в камине, все были заняты укладкой, я сидел один-одинехонек: женевская жизнь носилась перед глазами, впереди все казалось темно, я чего-то боялся, и мне было так невыносимо, что, если б я мог, я
бросился бы
на колени и плакал бы, и молился бы, но я не мог и, вместо молитвы, написал проклятие — мой «Эпилог к 1849».
Просидевши
день целый в этой галере, я приходил иной раз домой в каком-то отупении всех способностей и
бросался на диван — изнуренный, униженный и не способный ни
на какую работу, ни
на какое занятие.
Все они были люди довольно развитые и образованные — оставленные без
дела, они
бросились на наслаждения, холили себя, любили себя, отпускали себе добродушно все прегрешения, возвышали до платонической страсти свою гастрономию и сводили любовь к женщинам
на какое-то обжорливое лакомство.
Недели через три почта привезла из Петербурга бумагу
на имя «управляющего губернией». В канцелярии все переполошилось. Регистратор губернского правления прибежал сказать, что у них получен указ. Правитель
дел бросился к Тюфяеву, Тюфяев сказался больным и не поехал в присутствие.
…Грустно сидели мы вечером того
дня, в который я был в III Отделении, за небольшим столом — малютка играл
на нем своими игрушками, мы говорили мало; вдруг кто-то так рванул звонок, что мы поневоле вздрогнули. Матвей
бросился отворять дверь, и через секунду влетел в комнату жандармский офицер, гремя саблей, гремя шпорами, и начал отборными словами извиняться перед моей женой: «Он не мог думать, не подозревал, не предполагал, что дама, что дети, чрезвычайно неприятно…»
— Гаврило Семеныч! — вскрикнул я и
бросился его обнимать. Это был первый человек из наших, из прежней жизни, которого я встретил после тюрьмы и ссылки. Я не мог насмотреться
на умного старика и наговориться с ним. Он был для меня представителем близости к Москве, к дому, к друзьям, он три
дня тому назад всех видел, ото всех привез поклоны… Стало, не так-то далеко!
Гааз жил в больнице. Приходит к нему перед обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших
на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул
дело,
бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного солдата. Мошенник
бросился в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Одно существо поняло положение сироты; за ней была приставлена старушка няня, она одна просто и наивно любила ребенка. Часто вечером,
раздевая ее, она спрашивала: «Да что же это вы, моя барышня, такие печальные?» Девочка
бросалась к ней
на шею и горько плакала, и старушка, заливаясь слезами и качая головой, уходила с подсвечником в руке.
На другой
день с девяти часов утра полицмейстер был уже налицо в моей квартире и торопил меня. Пермский жандарм, гораздо более ручной, чем Крутицкий, не скрывая радости, которую ему доставляла надежда, что он будет 350 верст пьян, работал около коляски. Все было готово; я нечаянно взглянул
на улицу — идет мимо Цеханович, я
бросился к окну.
Он думал, что я шучу, но когда я ему наскоро сказал, в чем
дело, он вспрыгнул от радости. Быть шафером
на тайной свадьбе, хлопотать, может, попасть под следствие, и все это в маленьком городе без всяких рассеяний. Он тотчас обещал достать для меня карету, четверку лошадей и
бросился к комоду смотреть, есть ли чистый белый жилет.
Мы покраснели до ушей, не смели взглянуть друг
на друга и спросили чаю, чтоб скрыть смущение.
На другой
день часу в шестом мы приехали во Владимир. Время терять было нечего; я
бросился, оставив у одного старого семейного чиновника невесту, узнать, все ли готово. Но кому же было готовить во Владимире?
Галактион вернулся домой только вечером
на другой
день. Серафима
бросилась к окну и видела, как от ворот отъезжал извозчик. Для нее теперь было все ясно. Он вошел сердитый, вперед приготовившись к неприятной сцене.
Бабушка заплакала, спрятав лицо в конец головного платка. Мужики, согнувшись, торопливо начали сбрасывать землю в могилу, захлюпала вода; спрыгнув с гроба, лягушки стали
бросаться на стенки ямы, комья земли сшибали их
на дно.
Там обыкновенно кроют их шатром, так же как тетеревов, но куропатки гораздо повадливее и смирнее, то есть глупее; тетеревиная стая иногда сидит около привады, пристально глядит
на нее, но нейдет и не пойдет совсем; иногда несколько тетеревов клюют овсяные снопы
на приваде ежедневно, а другие только прилетают смотреть; но куропатки с первого раза все
бросаются на рассыпанный корм, как дворовые куры; тетеревов надобно долго приучать, а куропаток кроют
на другой же
день; никогда нельзя покрыть всю тетеревиную стаю, а куропаток, напротив, непременно перекроют всех до одной.